Д`Артаньян, Гвардеец Кардинала. Книга 2 - Александр Бушков

Учитывая все сегодняшние события, нет ничего странного втом, что д’Артаньян, держа руку поближе к шпаге, окинул улицу подозрительнымвзглядом, но нигде не увидел притаившихся злодеев, никто не торопился нападатьна него скопом, вечерняя улица была на удивление тиха, безмятежна и пуста…

– Я имею честь видеть шевалье д’Артаньяна? –спросил незнакомец, кланяясь со столичной непринужденностью.

– Совершенно верно, сударь, – вежливо ответил гасконец,не переставая, впрочем, зорко озирать улицу. Ему не понравилось, что молодойчеловек держался столь скованно и напряженно, что это ощутил бы и менее чуткийчеловек, не говоря уж о д’Артаньяне, чьи нервы были напряжены до предела…

– Мое имя шевалье де Невилет, – сообщилнезнакомец, беспокойно озираясь. – У меня к вам чрезвычайно важное дело,которое не терпит отлагательства… Мы можем подняться к вам?

– Разумеется, – сказал д’Артаньян. – Прошувас, сударь, идите вперед…

Он смотрел в оба, но, оказавшись на лестнице, умерилподозрительность – уж с одним-единственным злоумышленником, да еще у себя дома,где, как известно, и стены помогают, он как-нибудь справится. Шпага при нем, настене висит целая коллекция трофейных, есть заряженные пистолеты, поблизостиверный Планше…

– Вина? – предложил д’Артаньян на правах радушногохозяина.

– Не откажусь, сударь…

Молодой человек единым махом осушил свой стакан – с видом незакоренелого пьяницы, а опять-таки крайне взволнованного человека.

– Выпейте еще, – сказал д’Артаньяннепринужденно. – Мне чудится, любезный де Невилет, или вы в самом делечем-то ужасно расстроены? Ба, да вы места себе не находите…

– Вы правы, – с принужденным смешком призналсястранный гость. – Даже не знаю, с чего начать…

– Знаете что? – спросил д’Артаньян. – Начнитес самого начала. Это, право же, отличнейший способ, дальше все пойдет, как пописаному, можете мне поверить… Великолепный способ, я его давненько предпочитаювсем прочим… Черт побери, начните же с начала!

– Вы полагаете? – нервно спросил гость.

– Честное слово! – заверил д’Артаньян. –Самый лучший способ!

– Дело в том, господин д’Артаньян, что обстоятельствасложились так… что именно я обязан вас убить…

Школа кардинала – великая школа. Д’Артаньян не двинулся сместа, не пошевелился даже, но молниеносно окинул взором и комнату, и гостя, иего шпагу, прикинул мысленно не менее трех вариантов как нападения, так изащиты. И после этого спросил самым непринужденным, даже добродушным тоном,напоминавшим мурлыканье любимого кардинальского кота:

– Дорогой господин де Невилет, а не объясните ли,откуда вдруг у вас возникло подобное желание? О, я человек достаточно широкихвзглядов и соглашусь, что подобное желание с некоторых точек зрения вполнепонятно и объяснимо, хотя сам я, как вы, должно быть, понимаете, отношусь кнему без малейшего восторга, как сторона, безусловно, крайне пристрастная… Япризнаю за вами право питать желание меня убить…

– Да что вы! – воскликнул гость растерянно. –Я вовсе не питаю такого желания…

– Как выразился бы мой наставник и покровитель кардиналРишелье, интрига приобретает интерес… – протянул д’Артаньян. –По-моему, дело запутывается. Сами вы вовсе не горите стремлением меня убить, нообязаны, понимаете ли… Вам кто-то приказал?

– Можно и так сказать…

– Послушайте, дражайший де Невилет, – сказалд’Артаньян, не настроенный разгадывать шарады и ребусы, в противоположностьсвоему до– брому знакомому Рене де Карту, коему без этого и жизнь немила, – вам не кажется, что вы ведете себя странно?

– Простите!

– Нет уж, это вы меня простите! – живо воскликнулд’Артаньян. – У меня был чертовски трудный день, и я устал, как добраядюжина дровосеков, только и мечтаю об отдыхе. Тут являетесь вы и начинаетеразводить загадки вокруг намерения меня убить. Я согласен, тема довольно серьезная,а я – лицо заинтересованное, и все же… Если вы намерены меня убить – что ж,попробуйте прямо здесь и сейчас! Если у вас что-то другое на уме –выкладывайте, черт возьми! Прикажете ломать тут с вами голову всю ночь? Нет уж,увольте!

Он уже убедился, что взял верный тон – напористый, дажерезкий. Очень похоже, его загадочный гость не обладал ни особенной отвагой, нивыдающейся хитростью, все в нем выдавало человека нерешительного, волею случаязамешавшегося в дело, от которого он теперь с удовольствием открестился бы.Д’Артаньян с некоторых пор полагал себя недурным знатоком интриг и заговоров. Апотому продолжал, видя, что незнакомец на глазах приходит в совершеннейшееотчаяние, что выражалось в заламывании пальцев украдкой и ерзанье на стуле:

– Послушайте, любезный де Невилет… Такими вещами нешутят, особенно когда речь идет о людях, с равным умением пользующихся ишпагой, и услугами хмурых молодцов, обитающих в подвалах Бастилии отнюдь не вкачестве заключенных…

Упоминание о Бастилии и вовсе добило гостя – он плаксивымтоном возгласил:

– Можете мне поверить, я хорошо понимаю, что такоедворянская честь!

– Ну вот и прекрасно, вот и отлично… – тономопытного исповедника сказал д’Артаньян. – Облегчите же душу, душевно васпрошу, а то я могу и рассердиться, знаете ли…

– Изволите видеть, сударь, я служу в рейтарах… Там, гдесовсем недавно имели честь служить вы, пока не получили повышение… В ротетолько и разговоров о вашей Фортуне… Словом, мы с вами, можно смело сказать,сослуживцы. Только я два последних месяца провел в Нанте у родителей, радипоправления расстроенного здоровья. Так что мы не могли встречаться в роте…Когда я вернулся, ко мне пришел сержант Росне, вы ведь его знаете…

– Да, – сказал д’Артаньян. – Как редкостногопрохвоста и выжигу, по которому тюрьма плачет, такое мое твердое убеждение.

– Совершенно справедливо, шевалье! Редкостный прохвост!Но так уж сложилось, что я впал в лютое безденежье. Из дома мне ничего неприсылают, жалованье задерживают постоянно, у меня накопились нешуточные долги…

– Короче!

– Не знаю, известно ли вам это, но Росне входит вкружок людей, занимающихся в Париже примерно тем же ремеслом, каким в Италиизанимаются те, кого называют «браво»…

– Черт возьми, я об этом и не подозревал! – сказалд’Артаньян. – Но нисколечко не удивлюсь. Он, значит, тоже… Такое имя имвовсе не подходит – вся их бравада состоит лишь в том, чтобы хладнокровно убитьчеловека, особенно когда их шестеро против одного и они могут сделать это, неподвергаясь опасности… И что было дальше?

– Я в полной нищете, шевалье… Стоит ли винить меня зато, что я взялся за подобное дело? Росне меня долго уговаривал, заверял, чтовсе пройдет гладко, и я в конце концов согласился. Мы с ним пошли к одномудворянину на улицу Сен-Жак – это он, по словам Росне, как раз и заказывалмузыку, то бишь платил музыкантам…